Епископ Ижевский Синезий (Зарубин)
Епископ Синезий (в миру Сергей Григорьевич Зарубин) родился 20 августа 1886 года в деревне Панино (после Великой Отечественной войны называлась Марьинка) Салтыковской волости Бронницкого уезда Московской губернии. Будущий Ижевский епископ родился в благочестивой и православной, крестьянской семье Григория и Елизаветы Гавриловны Зарубиных.
Всего у Зарубиных было четверо детей: Сергей, Ольга, Елизавета и Савва. Сергей был старшим. После рождения младшего сына Саввы отец ушел в Москву на заработки и не вернулся (видимо, умер или трагически погиб). Воспитывать детей помогали родственники отца. Всю свою юность Сергей находился под непосредственным воздействием своего дяди по отцу – иеромонаха Саввы. В результате этого влияния, ко времени выхода на самостоятельную жизнь Сергей, как он писал впоследствии, будучи епископом, «полагал уже, что без Бога жить нельзя и жизни быть не может». На религиозные убеждения будущего исповедника, по его собственным словам, сильно повлияли также читанные им во множестве жития святых, их подвиги, мученичество, самоотверженность и храбрость ради Христа. Многие из них, будучи сверстниками молодого Сергея Зарубина, вызывали в нем сильнейшее желание подобно им жить и пострадать за правду, за веру в Бога.
Немалое влияние оказала на Сергея и его тетя, также занимавшаяся его воспитанием. Она была единоверкой (единоверцы – старообрядцы, воссоединившиеся со времени Павла I с Православной Церковью при условии сохранения ими старых обрядов), и от нее будущий исповедник усвоил любовь старообрядческой форме богослужения единоверцев, к их «молениям, поступкам и всему внешне красивому укладу», настолько, что впоследствии епископ Синезий писал: «Моя постоянная тяга к ним, как к цельным и крепким натурам по духу, была постоянна». Любовь к старообрядческой форме православного богослужения, как писал впоследствии владыка Синезий, «скреплялась и прививаемою нам преподавателями искусств любовью к старине, к ея музейности, к исторической ценности…».
Сергей поступил в специальное техническое художественное училище в Москве (в советское время им. Баумана). Любовь к изобразительному и театрально-сценическому искусству, которая в нем была и ранее, в эту пору еще более развилась. Он слушал в Москве выступления Шаляпина и Собинова в Художественном театре, посещал выставки Репина, Коровина и других знаменитостей его детства и увлекательной юности.
По окончании училища, в 1906-1917 годах он преподавал в среднем ремесленном техническом училище г. Иркутска. После провозглашения новой властью Декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, когда школьное воспитание было объявлено безбожным и безрелигиозным, Сергей Григорьевич счел для себя невозможным продолжать преподавательскую деятельность. Нравственные начала новой власти были для него совершенно чужды. Он считал, что все принципы нравственности, лучшие возвышенные идеалы неразрывно связаны с религией и с Богом и без Бога нравственности нет и быть не может. Поэтому Сергей Григорьевич всецело посвятил себя служению Богу и Церкви. Как он писал — «ушел туда, где еще предоставлялась возможность проявления личной свободы и на что коммунизм, как теория, не проявлял своих притязаний и провозгласил полное невмешательство в церковно-религиозную жизнь, которая с детства была мне хорошо знакома и любима – как по глубине и чистоте религиозных принципов, так и по форме, где я усматривал искусство и в быте, и в одежде… и во всех ритуалах и форме христианских Таинств».
В этом же 1917 году Сергей Григорьевич был рукоположен в священный сан. Перед этим, видимо, был пострижен в монашество с именем Синезий. С 1 января 1918 года он участвовал в работе Поместного Собора Русской Церкви. Впоследствии служил в Омске, Тюмени, опять в Омске.
В Омске 4 октября 1922 года он был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации», но через месяц, 1 ноября, был освобожден из-под стражи. Дело было прекращено.
Примерно в это же время о. Синезий долгое время служил в многочисленном, единоверческом приходе г. Тюмени. Единоверцы настолько доверяли ему, что избрали его в 1923 году кандидатом от одиннадцати единоверческих благочиний для посвящения в единоверческого епископа. Впоследствии в 1928 году, когда о. Синезий был уже епископом, виднейшие представители старообрядчества (австрийского толка) вели с ним усиленные переговоры и постоянные свидания на предмет приглашения еп. Синезия для служения у них. Сам епископ Синезий изъявлял на это согласие, если будет на это благословение Священного Синода Московской Патриархии.
В 1923 году о. Синезий был переведен в Коломну. В 1923-1926 годах он был архимандритом Спасо-Голутвина монастыря в Коломне. 13 июня 1926 он был рукоположен во епископа Острогожского, викария Воронежской епархии. Известно, что в его рукоположении участвовал епископ Василий (Дохтуров). В этом же году он был переименован в епископа Уразовского, викария той же епархии. С декабря 1926 он епископ Колымский, викарий Якутской епархии. Позднее — епископ Якутский и Вилюйский. Служить ему приходилось в эту пору на Крайнем Севере, у берегов Ледовитого океана среди тунгусов. Сохранилась фотография, как он 25 июня 1927 года освящает закладку нового храма в селении Куман Сурит в окружении тунгусов в праздничных одеждах.
29 июля 1927 года заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский), управлявший в то время Православной Церковью, издал т. н. «Декларацию» о лояльности к Советской власти. Многие архиереи, священники и миряне находили, что в ней выражение лояльности настолько сильно, что ставит Церковь в подчиненное к богоборческой власти положение, ведет к одобрению Церковью действий этой власти. Одним из них был Виктор (Островидов), епископ Ижевский и Вотский. Он отослал «Декларацию» обратно митрополиту Сергию, не огласив ее в храмах своей епархии, а в дальнейшем вышел из подчинения ему, «как предавшему интересы Церкви».
Епископ Синезий тоже критически относился к «Декларации» митрополита Сергия. После ее публикации в печати в конце июля 1927 года епископ Синезий лично высказал митрополиту Сергию свое с ним расхождение в понимании лояльности. Епископ Синезий считал, что «Декларацией» Церковь слишком вовлекается в область мирской власти, между тем, по мнению епископа Синезия, «интересы гражданские (как мирские) несовместимы с учением православной религии, строго разграничивающей «Божие Богови». Обозначение своего расхождения с митрополитом Сергием епископ Синезий считал «достаточным для своей совести на предмет моих дальнейших служений и взаимоотношений с ним, как Патриаршим местоблюстителем, и им сделанное очередное назначение на дальнейшее мое служение я считал и его согласием на мои убеждения».
12 декабря 1928 года епископ Синезий был переведен на Ижевскую кафедру. Советская власть, наряду с репрессивными мерами, пыталась экономически задушить Церковь. Для этого облагала храмы настолько большими страховыми налогами, что общины не могли содержать здания храмов, священники и члены приходских советов облагались непомерно большими налогами или трудовой повинностью без учета возраста и состояния здоровья. Доходы духовенства при обложении налогом высчитывались произвольно. На епископа Синезия в начале 1929 года было начислено 10300 руб. подоходного налога и после этого еще больше 7000 руб. в качестве «аванса» на будущий год.
15 февраля 1930 года митрополит Сергий дал интервью представителям советской печати, которое на следующий день было опубликовано в «Известиях». В интервью он заявил: «Гонения на религию в СССР никогда не было, и нет… Репрессии, осуществляемые Советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам за разные противоправительственные деяния…
К сожалению, даже до сего времени некоторые из нас не могут понять, что к старому нет возврата, и продолжают вести себя, как политические противники Советского государства».
После этого заявления митрополита Сергия епископ Ижевский Синезий счел для себя невозможным находиться в подчинении ему и послал ему «и его Синоду свой отказ в молитвенном с ним общении и сослужении, а также от звания и титулования «Ижевским и Вотским», отнюдь не отказываясь от своих прав православного епископа». «Моя ориентация, — заявлял следствию в Ижевской тюрьме в 1931 году епископ Синезий, — прежний, постоянный староцерковник, мой глава – глава законныя церкви, не мудрствующая лукаво и не раскланивающаяся «семо и овамо» — Местоблюститель Патриарший Петр, Митрополит Крутицкий».
В рапорте митрополиту Сергию за № 421 епископ Синезий писал, что с 19 февраля 1930 года он прекратил управление Ижевской епархией. В ответ митрополит Сергий и временный при нем Священный Синод указом № 21 от 26.02.1930 постановили: «Епископа Синезия уволить от управления епархией на покой и иметь в будущем. Временное управление Вотской епархией поручить Преосвященному Нолинскому Георгию».
Некоторое время в Успенской церкви г. Ижевска епископа Синезия не поминали. В конце февраля – начале марта 1930 года церковно-приходской совет Успенской церкви пригласил епископа Синезия для служения в их храме. Владыка заявил им, что он отошел от митрополита Сергия и не поминает его. Церковно-приходской совет Успенской церкви Ижевска все же пригласил епископа Синезия, и он служил вечерню 2 марта 1930 года. С владыкой служили священник Павел Мезрин и диакон Григорий Остроумов. После этого епископ Синезий продолжительное время служил в Успенской церкви по воскресным и праздничным дням.
На вопрос благочинного Ижевска священника Иоанна Стерхова к епископу Синезию о причинах его отделения от митр. Сергия, Синезий ответил (в изложении священника И. Стерхова): «…видели, что пишет митрополит Сергий? У нас в епархии духовенство разуто и раздето, церкви закрываются, духовенство обкладывается непомерными налогами, арестовывается и высылается, а он пишет: «нет, и не было никакого гонения на Церковь». Что за ложь! Я его больше двух лет защищал в глазах верующих после его декларации, выпущенной в июле 1927 года, а теперь уж после такой лжи и обмана, помещенной им в интервью, я с ним порываю всякую связь и прекращаю с ним молитвенное общение» .
О. Иоанн сообщил об этом митрополиту Сергию, который командировал в Ижевск епископа Нолинского Георгия (Анисимова) для увещевания епископа Синезия. Увещания эти не имели успеха. После встречи с епископом Георгием владыка Синезий уехал в Москву еще до отъезда епископа Георгия из Ижевска.
В это время, в первых числах мая 1930 года, церковно-приходской совет Успенской церкви Ижевска на общем собрании постановил не поминать митрополита Сергия, признав своим главой епископа Синезия и послав это решение епископу Синезию в Москву.
2 мая 1930 года определением Патриархии за № 79 было постановлено: «Предложить Преосвященному Синезию, бывшему Ижевскому, представить в Патриархию в двухнедельный срок, в объяснение раздорнической его деятельности, ответ на следующие вопросы: 1) считает ли себя Преосвященный состоящим в каноническом общении с Зам. Патр. Местоблюстителя и при нем Патр. Свящ. Синодом, признавая их православными, а не обновленцами; 2) выпустил ли и какое воззвание против Патр. Заместителя; 3) по какому разрешению служит, по увольнении на покой, в Успенской г. Ижевска церкви со священником Павлом Мезриным и диаконом Гр. Остроумовым, производя своею раздорнической деятельностию соблазн среди духовенства и верующих г. Ижевска.
Впредь до представления Преосвященным Синезием ответов на указанные вопросы воспретить ему священнослужение; в случае неполучения от него ответов в двухнедельный срок, иметь о нем особое суждение».
Телеграммой от 19 мая 1930 года епископ Синезий сообщил в Патриархию, что запрещению, наложенному на него Патриархией, он подчинился, однако о том, что последуют от него дальнейшие объяснения, не упомянул. После этого епископ Синезий долгое время не служил, а только ходил в церковь молиться и пел на клиросе, чем вызвал к себе сочувствие многих прихожан.
Епископ Нолинский Георгий, назначенный митрополитом Сергием временным управляющим Вотско-Ижевской епархией, в своих докладах от 20.05.1930 № 251 и от 23.05.1930 № 270 сообщал, что «им вполне установлена раздорническая деятельность и факт отхода от Зам. Патр. Местобюстителя запрещенного в священнослужении епископа Синезия (Зарубина)».
4 июня 1930 года определением Патриархии за № 103 было постановлено: «В виду того, что еп. Синезий спрашивавшему его Преосвященному Нолинскому определенно заявил о разрыве общения с Заместителем и в указанный срок объяснений в Патриархию не представил, еп. Синезия (Зарубина), за нарушение Апост. Пр. 34 и 31; Двукр. 13 и 15 и аналогичных, предать суду православных архиереев, оставив его под запрещением впредь до раскаяния или постановления о нем суда, о чем и послать указы Преосвященному Ижевскому для объявления епископу Синезию, Ижевскому духовенству и пастве, уведомив указами и прочих Преосвященных».
В июне-июле 1930 года епископ Синезий ездил в Ленинград, где 21 июля он встречался с митрополитом Иосифом (Петровых). Митрополит Иосиф, епископ Нарвский Сергий (Дружинин), епископ Олонецкий Василий (Дохтуров) после опубликования митрополитом Сергием «Декларации» порвали с ним молитвенное общение и вышли из подчинения ему.
Пробыл епископ Синезий в Ленинграде около трех недель. Владыка ездил в Ленинград и встречался там с епископом Нарвским Сергием, епископом Олонецким Василием (в начале 1930 года) и с митрополитом Иосифом (Петровых), чтобы определиться в своих дальнейших действиях по отделении от митрополита Сергия. У них он хотел, в частности, выяснить, «имеет ли место их служение и пребывание на кафедре после расхождения с митрополитом Сергием».
Выяснив, что они легально служат, не поминая митрополита Сергия, и увидев, что в Ленинграде иосифлянские храмы (т.е. храмы, в которых служило духовенство, подчинявшееся митрополиту Иосифу и не поминавшее митрополита Сергия) переполнены молящимися, епископ Синезий по возвращении в Ижевск из Ленинграда приступил к служению в Троицкой, а затем в Успенской церквях Ижевска.
Известно, что епископа Синезия после его разрыва с митрополитом Сергием признавали своим духовным главой, помимо Успенской и Троицкой (согласно решению приходской общины от 10.06.1930) церквей Ижевска, церкви села Сосновки Шарканского района (с декабря 1930 года, настоятель — иеромонах Пимен (Вахрушев)), села Завьялова (священники Иосиф Дегтярев и Василий Помосов), села Зюзина Дебесского района (с февраля 1931 года, священник Михаил Кожевников) и другие, всего 15 приходов в Ижевской епархии. Под его духовным окормлением находилось также 47 приходов Яранской епископии, 16 приходов Вятской епархии, 8 приходов в Вятско-Ветлужском крае, 10 приходов Уральской области и два прихода в Московской области. Из Яранской, Котельнической епископий и из других мест к нему приезжали представители приходов с прошениями принять их в его ведение и о рукоположении. Единоверцы из Ильинской единоверческой церкви Ижевска также настоятельно просили епископа Синезия принять их в его ведение. В самой Ижевской епархии епископ Синезий пользовался большим авторитетом среди простых верующих, в том числе и среди удмуртов.
24 мая 1931 года епископ Синезий был арестован сотрудниками ОГПУ в Ижевске у себя на квартире, где с ним жила его престарелая мать (умерла в 1944 году в Москве, где жила ее дочь — сестра епископа Синезия). При обыске были изъяты все бумаги из его канцелярии. 26 января 1932 года он был приговорен к 10 годам лишения свободы. Вместе с ним в Ижевске по этому же делу был осужден еще 21 человек на срок от 5 лет до полугода. Епископ Синезий обвинялся в том, что «являлся руководителем Удмуртского филиала контрреволюционной церковно-монархической организации «Истинно-Православная Церковь», проводил контрреволюционную деятельность среди населения по заданиям этой организации». Свою вину епископ Синезий не признал, он заявил следствию: «Ни к каким политическим организациям за время существования Сов. власти я не принадлежал и не принадлежу. Никаких контрорганизаций против власти не только не поддерживал, но о существовании таковых не имел понятий. В своей церковной деятельности всегда руководился чисто религиозными положениями и основанием в эту деятельность полагал один основной принцип – невмешательства гражданских и политических дел – по-Евангельски – «Божие – Богови» и «Кесарево – Кесареви».
В своем последнем письменном слове, которое предложил следователь сделать епископу Синезию, последний написал:
«Весь процесс дела и инкриминируемых мне политических преступных деяний я лично разсматриваю, как не совершивший таковых в силу моей органической неспособности вообще на какия бы то ни было восстания, убийства, силу оружия и перемену властей, для меня совершенно безразличных по идеологическому мышлению, — в отношении меня разсматриваю лишь как средство и возможность идейной борьбы для пресечения моих церковных служений как Епископа, за которым стоят верующие массы, и охотно приму это осуждение и наказание, так как по моим идеологическим стремлениям идея коммунизма, как начала материального, принижающего дух и не дающего никаких перспектив на проявление свободы творческого духа, таланта и способностей, даже при его стремлении нивелировки – сделать все общим и сравнять всех как один, — неприемлем, утопичен, кажется неосуществимым. Ибо равенства всех нет, быть никогда не может, как не равны люди по своим духовным способностям, а мои наблюдения над жизнью трудового крестьянства меня в этом убеждают, и не имея и не ожидая ничего привлекательного от коммунизма, я с радостью готов уйти из этой жизни и наказание приму как борец за идею, как страдалец-мученик с полным удовлетворением и чем строже, тем для меня лучше, и чем скорее, тем желаннее, ибо я устарел для жизни, устал в поисках идеальной жизни, изверился в людях окончательно и моя вожделенная мечта моего детства, моей лучшей части жизни осуществится, как геройская смерть исповедника, христианского священномученика и в моем сознании и в сознании всех моих последователей, ради коих я жил и которым служил беззаветно по искренности и чистоте своих убеждений. Все следствие по обвинению меня разсматриваю как инсценирование на определенно заданную тему – найти и поставить в центр обвинения епископа, по сану наиболее авторитетнаго среди верующих кругов и как главнаго врага-религиозника по убеждениям коммунистов.
Но этот суд для меня не последний, я остаюсь при своем: «Верую… во Единаго Бога, Отца и Сына и Св. Духа», «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века».
Ей гряди Господи Иисусе!».
В конце января 1932 года епископ Синезий был отправлен в Соловецкие лагеря. Он отбывал наказание в Мурманском отделении Беломоро-Балтийского комбината НКВД. 20 сентября 1937 года, согласно выписке из протокола заседания Тройки НКВД Карельской АССР, он был приговорен к высшей мере наказания за то, что «вел повстанческую контрреволюционную агитацию среди заключенных в лагере, выступал против стахановского движения». 27 сентября 1937 года он был расстрелян в Медвежьегорском районе Карелии. По другим сведениям, он был расстрелян в этот день на Водоразделе (VII-VIII шлюз Беломоро-Балтийского канала).
К этому жизнеописанию епископа Синезия остается добавить, что и в советские времена, и поныне в Ижевской епархии он почитался и почитается православными верующими как священномученик. Многие как святыни хранят его фотографии и наряду с молитвами об упокоении его души просят и его ходатайства пред Богом как угодника Божия.
В заключение данной статьи автор благодарит родственников епископа Синезия Токареву О. В. (Ижевск) и Альтгаузен Т. К. (Москва) за некоторые сведения о нем и за предоставленные фотографии, а также Костылева В. Г. (Ижевск) и священника Георгия Харина (Ижевск) за предоставленные фотографии.
Подготовил священник Александр Малых
При подготовке статьи использованы материалы архива УФСБ по УР; АМП; Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти; Штриккера Г.; ГАКО и другие.