Еще раз о наболевшем…

Иногда случается так, что от происходящих событий вдруг становится стыдно. Вроде бы и сам ничего не сделал. И близкие никак не задействованы. Но стыдно. Стыдно от происходящего на которое никак не можешь повлиять. Это как королевство кривых зеркал или путешествуешь на пару с Джельсомино. Когда подменяются сами понятия духовность, классика, культура…

Последние дни новости переполнены постановкой в Государственном русском драматическом театре Удмуртской Республики по мотивам повести «Метель». Поводом для сюжетов в отечественных и зарубежных средствах массовой информации стало обращение священника к Главе Удмуртской Республики [4]. То, что могло бы стать скромным обменом письмами между гражданином и бюрократическими ведомствами превратилось в театр абсурда.

Напомню, содержание повести А.С. Пушкина «Метель» [3]: В поместье у родителей жила  Марья Гавриловна и была она влюблена в бедного армейского прапорщика по имени Владимир, проводившего отпуск в своей деревне по соседству. Молодые влюблённые, считая, что воля родителей препятствует их счастью, решили обойтись без благословения, то есть венчаться тайно.    В назначенный для побега вечер Марья Гавриловна вышла в сад. На дороге дожидался ее кучер Владимира с санями. Сам же Владимир из-за метели сбился с пути и проплутал всю ночь в поисках дороги и только на рассвете нашёл церковь запертою.

А Марья Гавриловна утром как ни в чем не бывало вышла из своей комнаты и на вопросы родителей о самочувствии отвечала спокойно, но вечером с ней сделалась сильная горячка. В бреду повторяла она имя Владимира, говорила о своей тайне, но слова ее были столь несвязны, что мать ничего не поняла, кроме того, что дочь влюблена в соседского помещика и что любовь, должно быть, была причиной болезни. И родители решили отдать Машу за Владимира. На приглашение Владимир отвечал сумбурным и невразумительным письмом, в котором писал, что ноги его не будет в их доме, и просил забыть о нем. А через несколько дней уехал он в армию. Происходило это в 1812 г., и через некоторое время имя его было напечатано в числе отличившихся и раненных под Бородином. Эта новость опечалила Машу, а вскоре скончался Гаврила Гаврилович, оставив ее своей наследницей. Женихи кружились вокруг неё, но она, казалось, была верна умершему в Москве от ран Владимиру.

«Между тем война со славою была окончена». Полки возвращались из-за границы. В имении Марьи Гавриловны появился раненый гусарский полковник Бурмин, который приехал в отпуск в своё поместье, находившееся неподалёку. Марья Гавриловна и Бурмин чувствовали, что нравились друг другу, но что-то удерживало каждого от решительного шага. Однажды Бурмин приехал с визитом и нашёл Марью Гавриловну в саду. Он объявил Марье Гавриловне, что любит ее, но не может стать ее мужем, так как уже женат, но не знает, кто его жена, где она и жива ли. И он рассказал ей удивительную историю, как в начале 1812 г. ехал он из отпуска в полк и во время сильной метели сбился с дороги. Увидев вдалеке огонёк, направился к нему и наехал на открытую церковь, около которой стояли сани и в нетерпении ходили люди. Они вели себя так, как будто ждали именно его. В церкви сидела молодая барышня, с которой Бурмина поставили перед налоем. Им двигало непростительное легкомыслие. Когда обряд венчания кончился, молодым предложили поцеловаться, и девушка, взглянув на Бурмина, с криком «не он, не он» упала без памяти. Бурмин беспрепятственно вышел из церкви и уехал. И вот теперь он не знает, что сделалось с его женою, как ее зовут, и не знает даже, где происходило венчание. Слуга, бывший с ним в то время, умер, так что нет никакой возможности отыскать эту женщину.

«Боже мой, Боже мой! — сказала Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете меня? Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам…»

Повесть глубоко пронизана Любовью. Юношеским романтизмом – любви Маши и Владимира. Родительской любовью – противящимся браку дочери, но для счастия её давшим согласие на брак. Любовью Марии Гавриловны и Бурмина.  И при всем при этом, как во всех произведениях русской литературы сделавшей её великой, повесть еще и глубоко религиозна. И Маша и Владимир не видят развития своей любви вне церковного брака. И Мария Гавриловна и полковник Бурмин испытывающие глубокое и сильное чувство не ищут легких плотских утешений, а сознаются в наличии венца. На этом фоне проходящая фигура сельского попа вдруг становится ключевой [1]: «и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:19) и «…что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10:9).

Что ожидает зритель воспитанный и относящий себя к русской культуре покупая билет в Государственный (!) русский (!) Драматический театр (!) Удмуртской Республики (!) на спектакль по мотивам повести «Метель» (!) Александра Сергеевича Пушкина! Таким зрителем оказался и Владимир Андрианов. Он не пришел в какой-то частный клуб, где опьяненный жаждой наживы бизнесмен потакает самым низменным вкусам посетителям. Он не пришел в местное подобие французского «Moulin Rouge» или американского «Theatre District» на  Broadway. Он предпочел русского классика творчеству времен французской революции с её антиклерикализмом или советского богоборчества.

Для лиц не знакомых с этим произведением Великого Русского Поэта Александра Сергеевича Пушкина и удовлетворившихся моим пересказом или спектаклем Государственного русского драматического театра Удмуртской Республики отдельно обращу внимание на то, что в повести нет и намёка на то, что священник был не трезв. Да, богатство современного русского языка позволяет крайне широко трактовать «по мотивам». Да, свободное пространство в интернет потворствует появлению блогеров и троллей, затесавшиеся среди них журналисты, культурологи, театральные деятели и критики не только не выделяются, а слились в дружный хор со специалистами Министерства культуры Удмуртской Республики: «образ священника в спектакле «Метель», поставленном режиссером Максимом Соколовым в трактовке В.Сигарева в Русском драматическом театре, является точным прочтением классического произведения…» [5] Некоторые деятели клавиатуры пытались даже ввести уточнения: «пьян как ямщик» или «как свинья», что можно было бы объяснить тем, что никто из писавших такие «новости» ни свиней, ни ямщиков не видел.

Культура она либо есть, либо нет. Проблемой для восприятия культурных проявлений может стать то, что она разная. Культура – всё, что сделано человеком. И тогда антонимом культуры будет природа. А бедой то, что человек не всегда стремится к культуре, а вполне может опуститься до природы, до варварства. От того именно в национальной республике, национальному театру, в условиях после почти девяностолетнего разгула интернационализма и осовечивания предстоит крайне сложная задача нести ту самую русскую культуру, название которого он носит. С крайне осторожным «осовремениванием». Без претензий на монополизацию. Не случайно еще полтора века назад Аполлон Григорьев, поэт, переводчик и театральный критик дал такую характеристику: «А Пушкин — наше всё: Пушкин представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что останется нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужими, с другими мирами» [6]. Попытки же узурпировать что-либо приводят к тому, что светскость – без духовность, классика – удел профессионалов, в культура – сфера деятельности специализированных учреждений.

Не случайно Русскую Православную Церковь называют ортодоксальной, не изменяемой. Всегда и везде перед человеком стоит выбор, и эта альтернатива обусловлена понятиями о добре и зле, любви и ненависти, своём и чуждом. Вот уже более тысячи лет Русская Православная Церковь служит и маяком, и кораблем, и якорем в мире полном соблазнов. За прошедшие столетия она не раз пережила самые разные вызовы. Есть они и сейчас, когда роль Церкви пытаются свести до роли услуг в предоставлении таинств. Российская Федерация — светское государство, в ней религиозные объединения отделены от государства и никакая религия, согласно Конституции Российской Федерации [2], «не может устанавливаться в качестве государственной или  обязательной» (ст. 14). Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ (ст.3). А в большинстве своём народ этот русский и народ православный, с простыми и очевидными выводами: нельзя быть православным только в храме, нельзя быть русским только в окопе, нельзя быть культурным только в театре, нельзя быть честным только в суде. Некоторые критики о. Владимира, а в его лице всей Русской Православной Церкви раскрывают своё не знание не только русской классики, но и российской истории: «средневековое мракобесие», «новая инквизиция», «сожжение книг на площадях»… Эти, и другие громкие эпитеты не имеют к нам, к нашей истории, к нашей Церкви никакого отношения.

Можно было бы продолжить анализировать обращение и его обсуждение, но дальше становится не стыдно, а жалко. Жалко тех людей,  что в процессе театрального творчества вызывают у зрителей ассоциации, но сами находятся в плену или шаблонах собственных заблуждений. И, если пушкинское «уговорил» на сцене превращается в «купил» или «дал взятку», то остаётся только пожалеть, пожалеть их культурную, душевную, интеллектуальную бедность.

В чем же выход? И есть ли он? Должны ли мы отдать театральное искусство на откуп «профессионалам» или, наконец, договориться. Договориться, что все мы, многонациональный российский народ стремимся к созданию некоего идеального общества. Общества, где уважают старость, где все имеют силы и возможности для реализации творческого потенциала, где влюбляются и женятся один раз и на всю жизнь, где в семейном счастье растят и воспитывают детей.  Где понятия о добре, мудрости, любви, вере и надежде  не требуют рамок, границ или расшифровок. И создание этого идеального общества зависит от труда и культуры каждого из нас – учителя, театрального актера, чиновника, рабочего, крестьянина, священника, журналиста и предпринимателя.

1. Библия
2. «Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)
3. А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 5, М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.
4. Администрация Главы и Правительства Удмуртской Республики вх. № 10-170-1440 от 24.02.2015 г.
5. Сайт Министерства культуры и туризма Удмуртской Республики 5 марта 2015 года http://minkultura.udmurt.ru/about/info/news/2137/
6. А. А. Григорьев, «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина», 1859 г.    Григорьев A.A. Апология почвенничества / Составление и комментарии А. В. Белова М.: Институт русской цивилизации, 2008.